Софийский собор
/ Главная / Города России / Новгород / Софийский собор
Ни один из древних русских городов не сохранил такого количества замечательных памятников зодчества и монументальной живописи XI — XVII веков, как Новгород.
Ознакомление с этим городом обычно начинают с кремля. Здесь восемь веков назад возникла первая русская феодально-боярская вечевая республика. В XII — XVII веках кремль был неприступной крепостью. Но это не только памятник военно-инженерного искусства Древней Руси. Красотой и величием привлекают творения древних зодчих, художников, находящиеся на территории кремля.
Здесь речь пойдет об основной достопримечательности Новгородского кремля — Софийском соборе, первом каменном здании Новгорода, бесценном памятнике русской архитектуры XI века.
Строился Софийский собор, когда в Новгороде еще была сильна власть князя. В середине же XII века собор стал главным храмом Новгородской вечевой республики.
«Где святая София, тут и Новгород», «Умрем за святую Софию», «Иду ко святой Софии». Эти скупые, но полные глубокого смысла слова говорили об отношении новгородцев к собору, их любви к своему городу, отечеству.
Софийский собор был свидетелем многих исторических событий. Здесь в торжественной обстановке принимали великих русских князей и их послов, иноземных гостей, по жребию избирали владык Новгорода, решали важные государственные задачи. У стен Софии, на соборной площади, собиралось новгородское вече, от стен ее уходили на боевые подвиги полки Александра Невского, Мстислава Храброго. Собор был своеобразным пантеоном: здесь хоронили князей, новгородских владык, знаменитых посадников.
В соборе похоронен строитель (заказчик) Софии князь Владимир. Крупнейшим землевладельцем Новгорода был «Дом святой Софии», как называли прежде Софийский собор со всеми его постройками, расположенными на Владычном дворе.
В казне владыки хранились несметные богатства, которые давала эксплуатация населения софийских вотчин. Десятая часть княжеских доходов принадлежала Софии: пошлины за обряды венчания, похорон, продажу антиминсов и т. д.
Из года в год росли доходы Софийского дома от щедрых пожертвований князей, бояр, купцов.
Владычная казна была государственной и хранилась на «полатях» и в тайниках собора. Средства казны расходовались на различные нужды: строительство крепостных стен, церквей, на росписи и обновление собора.
Под 1364 годом в Новгородской летописи говорится о поновлении каменного города (кремля) на серебро, взятое «у святой Софии из палаты владычня Моисеева накопления».
В 1428 году из Софийской казны было выдано 1000 рублей для выкупа пленных у литовского князя Витовта.
В ризнице Софии на протяжении столетий накапливались чудесные изделия серебряников, златокузнецов, вышивальщиц. Все, что создавалось «преудивительного» в Новгороде и привозилось из «заморских» стран, шло в Софийский собор. Так, с XII века в ризнице собора хранились кратиры — сосуды для причастного вина, изготовленные из позолоченного серебра, искусно украшенные чеканными изображениями святых и чернью, они выполнены новгородскими мастерами Братилой и Костой. Великолепен сосуд — сион ручной работы, который выносили во время торжественных служб.
В настоящее время эти уникальные экспонаты, как и многие другие ценности Софийской ризницы, демонстрируются в новгородской Грановитой палате.
В ризнице хранились одеяния священнослужителей из дорогих тканей, шитые жемчугом, украшенные драгоценными камнями, богатые пелены, изготовленные искусными мастерицами.
В мастерских при Софийском соборе работали художники, златокузнецы.
Софийский собор находился под управлением епархиального новгородского архиерея, а заведовал причтом соборным и собором старший из соборных священнослужителей — протопоп.
Новгородские архиереи в X—XI веках именовались епископами, в XII веке — архиепископами, в XVI веке — митрополитами новгородскими и великолуцкими, с XVIII века — митрополитами новгородскими и санкт-петербургскими.
Новгородские архиепископы имели по степени своей первенство во Всероссийской митрополии, перед всеми российскими иерархами, и выбор их зависел не от митрополитов, но от самих новгородцев. Выбирало их вече на Ярославовом дворище или на площади перед Софийским собором — голосами или жребием. Избрание по жребию состояло в том, что имена трех избранных кандидатов, написанные на трех бумажках, клали на престол в Софийском соборе. Брали по окончании литургии по одному жребию и того, чей жребий оставался на престоле, провозглашали епископом. Иногда архиепископом избирали простых священников, например в 1330 году — Василия Калику. В 1429 году архиепископом стал инок Евфимий II. Правом избрания архиереев по своему усмотрению Новгород пользовался до присоединения его к Москве в 1478 году.
Софийский собор часто горел, ветшал, поэтому его постоянно обновляли и снаружи, и внутри. Летописи сообщают о строительных и отделочных работах в соборе. В 1151 году по велению архиепископа Нифонта кровлю покрыли свинцом, а наружную поверхность стен обмазали известью. В XIII—XIV веках кровля была обновлена, а фасады оштукатурены. В 1408 году впервые позолотили центральный купол Софии. Об этом упоминает летописец: «В 1408 году архиепископ Иоанн III поби святую Софию свинцом и маковицу большую златоверхую устроил».
В 1558 году был увеличен придел Иоакима и Анны. Большие работы проводились в Софии в 1688 году. По распоряжению митрополита Корнилия подняли пол на 85—90 сантиметров, растесали и увеличили окна, убрали три круглых столба. С XVII века крышу собора уже не обивали свинцом. Он был сохранен лишь на главах, крышу настилали досками, а в XVIII веке — листовым железом.
В 1832—1833 годах была переделана кровля собора: вместо древнего посводного покрытия устроили четырехскатное. По указанию митрополита Серафима была перестроена вся северная стена собора с приделами Иоанна Крестителя и Иоанна Богослова.
В южной паперти открыли уникальную роспись XI века с изображением святых Константина и Елены.
В 1929 году постановлением ВЦИК Софийский собор как выдающийся памятник архитектуры и истории был превращен в музей.
Для широкого обозрения открыли древнюю ризницу. В северном приделе разместили экспозицию, рассказывающую об истории Софии.
Ценнейший памятник древнерусского зодчества, русской истории, получивший мировую известность, в годы Великой Отечественной войны был варварски разрушен и разграблен фашистами. Оккупанты устроили здесь склад и морг. Все убранство Софии — иконостасы, светильники, моленные места, рукописные и старопечатные книги — немцы похитили. Другие художественные ценности уничтожили.
...Печальное зрелище являл собой Софийский собор после изгнания фашистов из Новгорода. Центральный купол в двух местах был пробит артиллерийскими снарядами, с него содрана позолота, пробиты части северного и восточного фасадов. Во многих местах зияли черные пробоины от авиабомб и снарядов, стены изрешечены осколками. Почти полностью погибла древняя живопись, в том числе знаменитый Спас Вседержитель из центрального купола и пророк Давид.
Внутри собора гулял ветер.
Разрушения и бесчинства фашистов в Софийском соборе документально зафиксированы в «Сообщении Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков»: «Здание собора немцы разрушили. Разрушение средней главы собора привело к полному уничтожению фресок; в северо-западной главе разрушены купол и часть стены. Во многих местах пробиты стены, разрушено несколько сводов и верхняя часть северного портала. Гитлеровцы полностью разграбили внутреннее убранство собора, увезли все иконы с иконостасов, древние паникадила, в том числе паникадило 1600 года, изготовленное в период царствования Бориса Годунова».
Один из немецких военнопленных в своих показаниях писал: «13 мая 1943 года я проходил через кремль и видел, как немецкие солдаты снимали с купола церкви позолоченные листы. На земле валялись листы размером не менее одного квадратного метра и толщиной 2—3 миллиметра. Сам генерал-майор Вильке стоял у собора и наблюдал эту картину. Шофер Вильке рассказывал мне, что генерал приказал казначею батальона Штинцгофу изготовить для него из золоченых листов блюда, бокалы и чайный сервиз».
Чрезвычайная государственная комиссия установила, что ущерб, нанесенный фашистами Новгороду, составляет (в исчислении 1945 года) более 11 миллиардов рублей! Значительная часть этой суммы — стоимость разрушенных памятников древней русской культуры.
Главный иконостас Софии был найден в Германии и в 1947 году возвращен в Новгород. Но в каком состоянии! Многие иконы были расколоты, пробиты осколками снарядов, сильно загрязнены, серебряные оклады сорваны. Некоторые иконы исчезли бесследно. Подверглись разрушению, царское и святительское деревянные резные моленные места XVI века.
После изгнания немецко-фашистских захватчиков из Новгорода, с лета 1944 года, приступили к ремонтным работам и устройству защитных покрытий аварийных участков кладки Софии. В 1945 году начались реставрационные работы. Одновременно с восстановлением собора было решено провести археологические раскопки и полное обследование памятника древнерусской культуры. Историко-архитектурные исследования велись научной бригадой Академии архитектуры СССР под руководством профессора Н. И. Брунова. Археологические раскопки 1945—1947 годов проводились под руководством научного сотрудника Института материальной культуры Академии наук СССР A. Л. Монгайта. Раскопками, предпринятыми в 1955 году, руководил профессор М. К. Картер.
В 1962—1964 годах новые раскопы в Софийском соборе были произведены архитекторами Специальной научно-производственной реставрационной мастерской Г. М. Штендером и Л. М. Шуляк. Исследования дали новый ценный материал по истории здания, строительной технике, фресковой росписи. Было установлено, что собор сохранил до нашего времени те архитектурные формы, которые были приданы ему в XI веке. Отличие современного вида зданий от его первоначального облика невелико.
Современный вид порталов относится к XVII веку. Свинцовая кровля заменена кровлей из листового железа. Первоначальные сферической формы главы были переделаны на шлемовидные и несколько вытянутые луковичные.
В древности собор был стройнее и выше. Культурный слой земли, появившийся вокруг собора, закрыл его нижние части. Древний пол ниже уровня современного примерно на 1 метр 70 сантиметров. Этот пол был мозаичным.
Новгородская София отличается лаконизмом, сдержанностью и простотой архитектурного решения. Не прибегая к чисто декоративным средствам, зодчие собора достигли большой художественной выразительности.
Ярослав Мудрый стремился к единообразию возводимых им храмов на обширной территории Киевского государства, поэтому новгородский собор по своему идейному замыслу и архитектурному решению схож с Софией киевской. Тождественны их названия, близки размеры, плановые решения, но единообразия все же нет. Несмотря на схожесть соборов, бросается в глаза новое и оригинальное, что внесли новгородские мастера в воздвигнутый ими храм. Центральный купол новгородской Софии значительно выше, чем у киевской. Шесть куполов венчают новгородский собор вместо тринадцати у Софии киевской. Не две, как у киевского собора, а одна лестница ведет на второй этаж новгородского храма. Нет здесь и открытых галерей. Правда, зодчим они были задуманы, но при строительстве собора их заложили —в сыром прохладном климате Новгорода они бы себя не оправдывали. Архитектурные пропорции новгородской Софии монументальнее, строже, яснее. Здесь нет полосатой кладки из рядов камня и кирпича: собор сложен из огромных грубо отесанных камней. Кирпич применен лишь в отделке арок сводов куполов.
Внутренний план киевской Софии переосмыслен, переработан. Здесь все более массивно, монолитно, компактно: сужены арки, укрупнены карнизы, столбы обрели объемность. Отдельные ячейки между столбами более изолированны, рассчитаны не на круговое движение, а на предстояние.
Полати в новгородской Софии имеют двухпролетные арки, в киевской — трехпролетные. Роскошно мозаичное убранство киевской Софии. В новгородской Софии мозаика применена скупее, здесь преобладает фресковая живопись, меньше открытого пространства, больше камерности, строгости, даже некоторой суровости.
В новгородской Софии есть некоторые детали и элементы, заимствованные из романской архитектуры. Это кладка из грубо отесанных камней, полуцилиндрические своды, покрывающие восточные концы внешних боковых частей, резко обрывающиеся лопатки фасадов, близкие к романским контрфорсам. Но все чуждые элементы переосмыслены новгородскими зодчими и представлены в новом контексте.
Внешний архитектурный облик Софии строг, величав, монументален. Вертикальные членения — лопатки — и асимметричность форм придают собору своеобразную живописность.
Скупо, но метко и точно охарактеризовали архитектурный облик собора профессор Н. Врунов и научный сотрудник Академии архитектуры Н. Травин: «Замечательная архитектурная композиция Софии составляет ее главную ценность. Предельная простота и лаконичность форм сочетаются в ней с величественной монументальностью и с удивительной гармоничностью отношений. Глубоко созвучная окружающей природе, новгородская София проникнута непосредственностью и теплотой живого чувства архитектурной формы, столь характерными для древнерусского архитектора и, в особенности, для новгородского зодчего. В ней умело сочетаются симметрия и асимметрия, строгая сдержанность и живописная свобода, замкнутая сила и открытый характер, что составляет одну из отличительных сторон не только древнерусской архитектуры, но и самой древнерусской жизни». В этих словах выражено глубокое понимание архитектурной красоты новгородской Софии.
Перекликаются с этими словами строки из стихотворения В. Рождественского «Новгородская София»:
Он весь — тугая соразмерность,
Соотношение высот,
Асимметрия, тяжесть, верность
И сводов медленный полет.
Стены собора лишены декоративных деталей. Три фасада членятся мощными выступами — лопатками, которые соответствуют внутренней конструкции здания. С восточной стороны собора выступают три большие и две малые апсиды. Центральная апсида граненая и украшена вертикальными колонками — тягами. Три средние апсиды соответствуют главному алтарю, диаконнику и жертвеннику, две малые — боковым приделам: Рождественскому и Иоанна Богослова. На двух центральных апсидах сделан зондаж — открыта древняя кладка, на открытом участке апсид видны следы первоначальных окон, они располагались значительно ниже, примерно на 1,5 метра.
Кровля собора имеет посводное двухступенчатое покрытие. Одни своды округлые — закомары, другие двускатные — щипцы. Увенчан собор мощным шестиглавием: пять глав на центральном объеме и одна на юго-западной стороне, над лестницей, ведущей на полати (хоры) храма. Могучие купола, как грозные воины-богатыри, гордо подняли головы и как бы властвуют над городом. На золоченом кресте центрального золоченого купола покоится свинцовый голубь. Когда-то голубь был символом «святого духа», а позже возникла легенда о грядущих событиях Новгорода: «Как голубь слетит с креста, тут и Новгороду конец».
Мудро, совершенно, неповторимо решены зодчим фасады собора. Если не спеша обойти Софию со всех сторон, перед вами откроется удивительная картина: южный фасад — более открытый, ясный, как бы призывающий войти вовнутрь, восточный — величавый, гордый, северный — суровый, словно замкнутый в себе.
Три входа — южный, северный и западный — ведут в собор. Главный, западный, расположен против алтаря и иконостаса, и все торжественные процессии обычно входили через него.
Вполне правомерным было появление здесь великолепных бронзовых врат. Створы их обрамлены орнаментальными каймами, такие же каймы делят каждую створу на семь горизонтальных полей, а поля, за исключением верхних, в свою очередь делятся вертикальной каймой на две части. Всего на полях размещено 48 рельефных литых композиций на ветхозаветные и новозаветные темы, а также символические изображения, ктиторские портреты (портреты заказчиков врат) и фигуры мастеров, изготовлявших врата. Над изображениями вырезаны латинские надписи, поясняющие композиции, и почти везде сделан русский перевод их.
Интересны ручки врат в виде львиных голов. В их раскрытые пасти вставлены стержни, к которым прикреплены рукоятки в виде змей. В пастях львов видны человеческие головы. Ручки символизируют ад, поедающий грешников.
Символичен смысл загадочной композиции «Крепость и убожество». Два воина в доспехах наступают на поверженных врагов. Подобная сценка и на кайме правой створки — воин стоит на ногах побежденного врага.
В отдельных композициях на ветхозаветные и новозаветные темы изображены удачно подмеченные жизненные, реалистические ситуации. Так, в сцене «Рождество Христово» (левая створка, второе поле сверху) правдиво передано душевное состояние сидящего у изголовья Марии Иосифа. Он самодовольно почесывает бородку. Очень трогателен жест Христа в композиции «Распятие» (правая створка — третье снизу поле). Страдающий Христос в знак утешения протягивает руку богоматери. Глубокая печаль, скорбь Иоанна переданы убедительным жестом: склоненную голову апостол подпер рукой — знак горести. Своеобразна сцена, с тонким юмором переданная в композиции «Рождение Евы». Бог с большим усилием тащит Еву из бока Адама.
Некоторые фигуры представлены стоящими на фантастических зверях, например «Волхвы, идущие с дарами к Христу», «Благовещение».
Как попали врата немецкой работы в Новгород — вопрос спорный. Ясно, что они сделаны в Магдебурге. Но дальнейшая их судьба окутана легендами.
Старинное предание считает их военным трофеем новгородцев при взятии шведской столицы Сигтуны в 1187 году. Отсюда их второе название — Сигтунские. Указание на то, что врата поцали в Новгород из Швеции, имеется в шведских документах. Один из них — датированное 1616 годом письмо главнокомандующего шведскими войсками Делагарди из оккупированного шведами Новгорода в Стокгольм государственному канцлеру Оксенштиерну. В нем говорится: «Относительно медных врат, которые его королевское величество желает, чтобы ему прислали из Новгорода ради их достопримечательности, тем более что они были некогда взяты из Сигтуны, — то я очень бы желал исполнить приказание его королевского величества, но так как эти врата... служат входом в главный храм митрополита здесь, в кремле, куда он ежедневно ходит, то это причинило бы много крика, жалоб и беспокойства. Но когда между нами идут переговоры, мы не должны трогать этих врат, пока не увидим исхода переговоров, и если, вопреки нашим ожиданиям, переговоры не будут благополучны, то мы, конечно, должны взять отсюда не одни эти врата».
Эти строки — из сочинения Альмгрена «К легенде о Сигтунских вратах», опубликованного в сборнике Новгородского общества любителей древности в 1912 году.
Среди польских ученых существует еще одно мнение об истории Магдебургских врат: они якобы были изготовлены для древней столицы Польши, Плоцка, где и находились до 1400 года. Тем более, говорят они, на Магдебургских вратах имеется изображение плоцкого епископа Александра.
В свое время В. А. Богусевич высказал предположение, что Магдебургские врата попали в Новгород как трофей в результате победоносного похода Дмитрия, сына Александра Невского, на Дерпт (Юрьев) в 1262 году.
Интересны также Корсунские врата, ведущие в Рождественский (юго-восточный) придел собора. Эти медные врата XI века византийской работы, по преданию, дар киевского князя Ярослава Мудрого на освящение Софийского собора. Высота врат 2,5 метра. Они состоят из двух створок, их дубовая основа покрыта медными пластинами. Каждая из створок состоит из трех филенок, расположенных по вертикали. К гладкой поверхности филенок прикреплены медные процветшие кресты, нижняя часть крестов представлена в виде распустившегося бутона лотоса. Кресты обрамлены рельефной аркой, опущенной на витые колонки. Филенки с крестами обрамлены рамой, покрытой богатым, сложным резным и гравированным орнаментом в виде пальметов, стилизованных бутонов цветка лотоса, и украшены восьмилепестковыми медными розетками. В середине внутреннего края каждой створки закреплены литые медные львиные головы с кольцами-ручками.
По предположению С. А. Беляева, первоначально эти врата находились на входе в Софию из Корсунской паперти и были перемещены в Рождественский придел в XVII веке.
В статье «Корсунские двери новгородской Софии», помещенной в сборнике «Древняя Русь и славяне», С. А. Беляев определяет новую дату изготовления врат — вторая половина VIII — первая половина IX века.
Были в Софийском соборе еще одни врата — Васильевские, названные так по имени новгородского архиепископа Василия, по заказу которого в 1336 году они были изготовлены новгородскими мастерами. Среди изображений святых мастера поместили на вратах и портретное изображение Василия. Бронзовые врата с искусной золотой наводкой имели и другое название — Золотые.
В 1570 году, после подавления боярского заговора в Новгороде, царь Иван Грозный вывез Золотые врата в Александровскую слободу под Москвой.
Внутри собор так же величествен, как и снаружи. София относится к византийскому типу крестово-купольных храмов пятинефных, десятистолпных, трехапсидных. Три центральных нефа, образованные мощными, крестчатыми в плане столбами, с восточной стороны завершаются полуциркульными алтарными апсидами: тремя алтарями — главный центральный алтарь, справа — диаконник, слева — жертвенник.
К центральному пятинефному ядру (посвященному Успению богоматери) с северной, западной и южной сторон примыкают паперти и приделы. С северной стороны приделы Иоанна Крестителя и Иоанна Богослова, с южной стороны приделы Рождества богоматери и Иоакима и Анны.
К юго-западному фасаду примыкает придел, пристроенный в 1411 году в честь исповедников Гурия, Самона и Авива.
В юго-западном углу основного здания, в прямоугольной башне, расположена широкая винтовая лестница с просторными площадками. Лестница ведет в верхний этаж, на так называемые полати, или хоры, охватывающие собор с трех сторон. Роскошные светлые помещения на полатях предназначались для высшей знати — князя и его семьи, бояр, именитых гостей. С южной стороны к полатям примыкает обширное помещение ризницы, где хранились изделия из дорогих металлов, искуснейшее шитье мастериц, в многопудовых серебряных окладах евангелия, библия, бесчисленное количество крестов тончайшей ювелирной работы.
В библиотеке собирались летописи, которые велись при дворе новгородского владыки. Еще в XIX веке в библиотеке насчитывалось около 1500 рукописей, из них более 80 пергаментных. Большинство книг было вывезено в Москву еще во времена Ивана III и Ивана IV. В XVII—XVIII веках библиотека снова пополнилась книгами из Кирилло-Белозерского, Соловецкого, Антониева, Деревяницкого, Сковородского и других монастырей.
В 1858 году по распоряжению церковных властей много книг было увезено в Петербург.
Княжеские полати имели второе название — хоры, оно появилось позднее, когда на второй этаж переместили церковный хор — певчих. Это произошло в XVI веке, тогда же алтарь полностью закрыли высоким многоярусным иконостасом.
Живопись, которая в настоящее время покрывает стены, столбы и своды собора, относится к концу XIX столетия, она выполнена владимирскими художниками.
От древней живописи XI—XII веков в соборе сохранились незначительные фрагменты — в главном куполе, Мартирьевской паперти, в световых проемах алтаря.
Новгородские летописи неоднократно сообщают о работах по росписи Софии. Первое летописное известие относится к росписи Софии середины XI столетия, когда были приглашены византийские мастера для росписи центрального купола. Вероятно, в это время были расписаны лишь центральный купол, алтарь и кое-где на столбах представлены отдельные композиции иконного типа.
В 1108 году расписываются центральное помещение Софии и приделы. Летописец сообщает: «В лето 1108 преставился архиепископ Новгородский Никита месяца генваря, а на весну почяша пьсати святую София, стяжанием святого владыки». Под 1144 годом сообщается о росписи притворов: «В то же лето испьсаша честно притворы вся въ святей Софии Новегороде, архиепископъ Нифонт». В 1199 году после пожара была перестроена Мартирьевская (южная) паперть и вновь расписана. В 1528 году был расписан западный фасад Софии, одновременно проводились работы и по росписи внутренних стен собора. Остатки этой росписи в виде «полотенец» открыты в приделах Рождественском и Иоакима и Анны.
Во время поднятия пола при митрополите Корнилии в конце XVII века частично обновлялась и роспись.
Как уже отмечалось, фрагменты древней живописи Софии впервые были обнаружены в конце позапрошлого столетия во время ремонтно-реставрационных работ под руководством В. В. Суслова. В главном куполе — Христос Вседержитель, ниже — четыре архангела и в простенках окон барабана — восемь пророков.
С изображением Спаса Вседержителя связана одна из легенд о гибели Новгорода, возникшая в XV—XVI веках. В народном представлении Вседержитель, как голубь на кресте Софии, был хранителем судеб Новгорода. Правая рука Спаса, изображавшаяся обычно как благословляющая, снизу, с далекого расстояния, казалась сжатой в кулак. Ее необычное положение и вызвало легенду.
...Художники изобразили Спаса с благословляющей рукой, но на следующее утро увидели руку сжатой в кулак. Переписывали руку трижды, но она оставалась сжатой. И когда на четвертый день мастера опять решили переписать руку, то услышали повелевающий голос: «Писари, писари, о писари! Не пишите меня с благословляющей рукою, а напишите меня со сжатой рукой, ибо я в сей руке моей Великий Новгород держу, а когда рука моя распространится, тогда будет городу сему скончание».
В двух легендах — о голубе золотого Софийского купола и о купольном Спасе — отразилось древнее представление о неотделимости Софийского собора от Новгорода. Софии — символу величия и благополучия — было вверено как настоящее, так и будущее Новгорода.
Величавая фигура Христа Вседержителя, расположенная в полусфере купола, как бы царствовала над всем собором. Расположенные ниже четыре фигуры архангелов с воздетыми вверх руками будто поддерживают небесный свод.
Архангелы выступают в этой торжественной купольной композиции как своеобразная свита, окружающая Христа.
В простенках барабана размещены фигуры восьми пророков трехметровой высоты. У них твердая, уверенная поступь — они являют собой провозвестников Христа. Пророки представлены в застывших фронтальных позах. Их бесстрастные, спокойные лики как бы отражают высокое положение пророков в потустороннем мире.
Два царя и пророка — Давид и Соломон — изображены в царских одеждах. Они в далматиках и золотых лорах с коронами на голове, усыпанными жемчугом и драгоценностями.
Фрески барабана выполняло не менее трех мастеров. В целом роспись барабана выделяется единством стиля, исключительной монументальностью. Художественный язык фресок предельно лаконичен, рассчитан на восприятие их с большого расстояния. Все формы укрупнены, предельно обобщены. В лицах выявлены лишь основные черты, одеяния ложатся спокойными складками. Столь же лаконичен подбор красок: белый, зеленый, синевато-стальной, фиолетовый, меньше использован коричневато-красный тон.
В сочетании с синим фоном, золотисто- охряными нимбами и ярко-зеленым поземом эти краски образуют возвышенную и торжественную колористическую гамму, рассчитанную на восторженное восприятие.
Во время Великой Отечественной войны купольная роспись подверглась большим разрушениям. Лучше других сохранились изображения пророка Соломона, Иеремии, Даниила, много утрат на изображениях пророков Изикиила, Исайи, Малахия и Аввакума.
В конце XIX века (1893—1894 годы) при реставрации Софии В. В. Сусловым с изображения пророков были сняты копии на полотняной кальке в натуральную величину. Копии исполнялись художниками Фоминым и Нечаевым. Эти копии в застекленных витринах сейчас экспонируются в Софийском соборе, в приделе Иоанна Крестителя. Они дают единственную теперь возможность получить представление об этом уникальном фресковом ансамбле до постигшей его катастрофы.
Живопись 1108 года сохранилась в световых арках главного алтаря, расположенных над входом в жертвенник и диаконник. В арке над входом в жертвенник изображены Анатолий, патриарх константинопольский, и Поликарп, епископ смирнский; в арке над входом в диаконник — Герман, патриарх константинопольский, и святитель Карп. Манера их письма характерна для монументальной живописи XI—XII веков: фигуры массивны, исполнены в крупных формах, одежды проработаны крупными складками, на омофорах выделяются крупные четырехконечные кресты. Позы святителей спокойны, неподвижны. В левой руке святителей — евангелие, правая благословляет. По характеру письма эти изображения близки к купольной росписи, но по качеству исполнения значительно им уступают.
Роспись XI века сохранилась на северной пилястре южной, Мартирьевской паперти. Правда, она несколько испорчена насечкой. Это — чрезвычайно интересное изображение императора Константина и его матери Елены. Фигуры написаны плоскостно, но рисунок исполнен уверенно и свободно. Цветовая гамма сдержанна и благородна. Изображения написаны бледными, сильно разведенными красками, напоминающими акварельную технику. Стиль этой росписи уникален. Фреска выполнена непосредственно по первоначальной обмазке, прикрывающей стену настолько тонким слоем, что неровности каменной кладки остаются хорошо выявленными. Лишь тонкий слой белой подгрунтовки слегка прикрывает кладку.
Этой плоско-графичной, совершенно особой манере письма соответствует подбор красок — светлых, прозрачных, нежных. Белый цвет в гармоничном сочетании с небесно-синим, бледно-розовым, розовато-оранжевым.
Константин и Елена изображены в императорских одеждах, расшитых драгоценными камнями и жемчугом.
Ярко выраженный восточный тип лица Елены — крупные миндалевидные глаза, длинный, несколько крючковатый нос — дает возможность предположить, что художник здесь использовал какой-то восточный образец, связанный с восточнохристианским искусством. Фреска «Константин и Елена» была открыта из-под кирпичной обкладки в конце XIX века.
Раскопы в Мартирьевской паперти, Рождественском приделе, алтаре, произведенные в послевоенные годы, открыли на нижних частях стен под поздними полами фрагменты фресковой росписи, относящейся к XII веку. Наиболее интересна композиция в раскопе Мартирьевской паперти Деисус — сцена моления. На ней семь поясных фигур. В центре Христос. К нему в молитвенных позах склонились с одной стороны богоматерь, архангел Михаил, апостол Петр, с другой — Иоанн Предтеча. Изображения архангела Гавриила и апостола Павла не сохранились, фигура Иоанна Предтечи сохранилась лишь частично. Средние фигуры, с покатыми плечами, узкими, удлиненными ликами, полными скорбной суровости, имеют обобщенную трактовку форм.
Иначе изображена фигура апостола Петра. Она исполнена живописно, но с более детальной проработкой форм. Предполагается, что фигура Петра была написана другим мастером, не тем, который писал остальные фигуры Деисуса, но одновременно с ним.
Несколько необычное место расположения Деисуса на нижнем уровне, над гробницей, определилось тем, что это изображение имеет отношение к находящемуся здесь погребению Мартирия. Деисус здесь, вероятно, связан с погребальным культом. Перед изображением Деисуса служили панихиду над погребенным. Фреска Деисуса была заложена кирпичной стенкой склепа в XVII веке. В раскопе Мартирьевской паперти в строительном мусоре было собрано множество сбитых фрагментов фресок. Среди них и кусочки фресок на розовой штукатурке XI века. Большой интерес представляет фрагмент фрески с изображением трех мужских голов, найденный у северо-западной лопатки. На одном из изображенных — княжеская шапка. Борода и волосы князя рыжие, одежда зеленая. Выражение лица строгое и величественное. Высказывают предположение, что это князь Владимир, строитель собора. Гробница Владимира находилась, по всей вероятности, в Мартирьевской паперти, и портрет его был написан над гробницей.
К древней росписи относится и растительный орнамент на боковых сторонах лопаток у композиции Деисус, а также панель, подражающая мраморным плитам, так называемые мраморировки, расположенные справа от Деисуса.
По сравнению с живописью, которая покрывала все стены, своды, купола собора, мозаичное оформление применено скромно и скупо. Камерность внутреннего пространства новгородской Софии более располагала к живописи, нежели к роскошной, блестящей мозаике, которой так богато украшен прототип новгородской Софии — собор Софии киевской. Мозаика в новгородской Софии появилась уже в XI веке. Мозаичными плитами украшена нижняя часть алтарной апсиды, «горнее место» (где сидел владыка), «седалище» (сиденья для духовенства), расположенное по обе стороны «горнего места», и древние полы были составлены из мозаичных плит.
Декоративный орнамент заключает в себе и символический смысл. Крест — символ христианства и спасения, круг — символ бесконечности, бессмертия души, арки — символ райских врат. Декоративный мотив — арка с крестом — довольно типичен для восточнохристианского и византийского искусства. Величественно проста и торжественна мозаика алтаря, она насчитывает свыше сорока наборов орнаментики. Несмотря на небогатую палитру смальт, как было уже отмечено, применено всего шесть цветов — красный, черный, желтый, зеленый, синий, белый, но благодаря тонкому вкусу и богатой фантазии мозаичиста, мозаика производит впечатление сложной полихромии. Для сравнения отметим, что в палитре мозаик киевской Софии применено свыше 130 оттенков, только зеленых — 35, синих — 23.
Алтарную апсиду украшает 21 мозаичная плита, и 35 меньших плит обрамляют ступени «седалища». Долгое время существовало мнение, что лишь одна мозаичная плита, расположенная слева при входе в жертвенник, древнейшего времени, вся остальная мозаика алтаря якобы относится к концу XIX века.
В действительности, как показало обследование, больше половины мозаичных плит относится к XI веку. Самая большая плита расположена за «горним местом» — троном (150 X 98 сантиметров). Сиденье и рукояти трона мраморные, к нему ведут шесть ступенек. Справа внизу, у трона, на кусочке смальты желтого цвета подпись: «Фролов 1900 г.»
В 1890—1918 годах Фроловы имели частную мозаичную мастерскую в Петербурге, один из членов этого семейства работал в 1900 году в новгородской Софии над реставрацией мозаики. В соответствии с уровнем первоначального пола раньше мозаика помещалась примерно на 120 сантиметров ниже. Древние «горнее место» и «седалище» также находились ниже. При ремонтах и повышении уровня полов в соответствии с их уровнем переносились и мозаичные плиты.
Мозаичные плиты трижды переставлялись: в XVII веке, когда был поднят пол, растесаны в высоту окна, в 30-х годах XIX века и последний раз в конце XIX века, тогда же переделаны три алтарных окна, заложен их низ, а верх растесан. Благодаря архитектурно-археологическому исследованию удалось установить последовательную картину напластования полов в разное время. Самый поздний пол — рубежа XIX—XX веков — лежит выше древнейшего примерно на 1 метр 50 сантиметров, второй (первая половина XIX вока) — чугунный, частично плитный; третий (XVII век) — кирпичный; четвертый (XIII—XIV веков) — из мелких поливных плиток и розового известняка; пятый — плитный; шестой, самый древний пол — XI века — был мозаичный.
От мозаичных полов сохранились в основном фрагменты больших и малых размеров. Исследования Софии показали, что мозаичный пол был в главном алтаре, диаконнике, жертвеннике, Рождественском приделе и в центральном подкупольном пространстве. Мозаичные плиты укладывались в определенном порядке, образуя четкий геометрический рисунок в виде широких переплетающихся или узких полос, расположенных вертикальными и горизонтальными линиями. Смальта в полу применялась в тех же тонах, что и на алтарной апсиде, — черная, красная, зеленая, синяя, желтая. Можно представить, как эффектно выглядел в древнейшее время пол новгородской Софии на сером или серо-зеленом фоне известняка.
Уже в начале XIII века мозаичный пол был покрыт новым плитным полом. Мозаичные плиты полов экспонируются в различных участках собора. Одна плита лежит на изначальном месте — она видна в открытом раскопе алтаря. В этом же раскопе открыты остатки престола XII века в виде пяти вертикальных столбиков, древнее «горнее место» и следы от кивария и запрестольного креста.
В стенах, сводах, куполе и других частях собора можно увидеть круглые отверстия, в них находятся глиняные горшки — голосники, которые применялись в акустических целях. Они заглушали эхо и усиливали голос. Глиняные горшки применялись и в конструктивных целях, они в большом количестве открыты в пазухах сводов.
Алтарную часть от основного интерьера собора отделяет многоярусный иконостас.
Центральный иконостас Софийского собора — один из древнейших, грандиознейших и интереснейших по своему иконографическому подбору. В него входят иконы XI—XVII веков. Формировался он несколько столетий, а в классическом виде, сохранившем свою основу до наших дней, сложился к 1528 году, когда новгородский архиепископ Макарий повелел все иконы «по чину» поставить. По преданию, первые иконы во вновь отстроенный Софийский собор привезли из Византии. Позднее эти иконы — «Петр и Павел», «Корсунская богоматерь», «Спас на престоле», «София — премудрость божия» — заняли место в первом, наиболее чтимом ряду иконостаса.
В летописи иконостас впервые упомянут в 1341 году в связи с пожаром в Софии. Появление его относится к более раннему времени. К XVI веку иконостас насчитывал свыше 70 икон и пять ярусов (рядов). Высота иконостаса 11 метров, ширина 17,5 метра. Среди икон Софийского иконостаса есть шедевры древнерусской живописи. Самая древняя, всемирно известная икона XI века «Петр и Павел» экспонируется сейчас в Новгородском музее.
Большинство икон Софии украшено серебряными окладами филигранной работы. На иконе «Петр и Павел» сохранился чеканный серебряный оклад работы новгородских мастеров XII века.
Ведущий ярус иконостаса — второй (деисусный чин) — включал в себя богословскую идею страшного суда, второго пришествия Христа. «Спас на престоле» — центральная икона — отражает образ великого судьи и спасителя человечества, к нему в моленном предстоянии склонились святые: богоматерь, Иоанн Предтеча, архангелы Гавриил и Михаил, апостолы Петр и Павел, отцы церкви и мученики молят Христа — бога — за грешный род человеческий. Тема милосердия и заступничества, отраженная в Деисусе, была созвучна сердцам и мыслям молящихся. Этот ряд выделялся размерами икон (высота их — до 2,5 метра), лаконичностью линий и обобщенностью художественного образа.
Поздняя запись и потемневшая олифа на иконах мешают увидеть этот яркий, богатый памятник древнерусской живописи в его первозданном виде.
В 1964—1970 годах под руководством В. В. Филатова была проведена расчистка нескольких икон деисусного и праздничного рядов. Из деисусного ряда расчищена только одна икона — с изображением архангела Гавриила, на нижнем поле которой открыта двухстрочная надпись, выполненная киноварью. Она гласит, что сии иконы написаны в 1438 году по повелению новгородского архиепископа Евфимия многогрешным иноком Аароном Феофановым сыном. Под этим годом в Новгородской летописи сообщается, что софийскому пономарю иноку Аарону, заночевавшему «с товарищи» в Софийском соборе (видимо, речь идет о художественной артели, проводившей работы в соборе), было чудесное видение, будто древние новгородские владыки — архиепископы, восставшие из гробниц, прошли в алтарь, а затем чинно выходили оттуда «един по единому» и молились перед древней иконой «Корсунской богоматери». Вероятно, художник и софийский пономарь Аарон — одно и то же лицо. В 1438 году он со своими товарищами писал пять центральных икон деисусного чина.
Фигуры в иконах 1438 года приземистые, композиция каждой иконы нагруженная, контуры почти вплотную подходят к границам «ковчега», отчего создается впечатление крупноплановости изображений, их приближенности к зрителю. В них подчеркнута массивность форм.
В 1509 году Иваном Дермоярцевым и Андреем Лаврентьевым был дописан Деисус и праздники. Иван Дермоярцев — крупный московский художник. В первой половине XVI века он был одним из живописцев великого князя. Дермоярцевы — династия художников, происходивших из Ростова Великого.
Крайние восемь икон деисусного чина с изображением апостолов Петра и Павла, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Николая Чудотворца, Георгия Победоноcца и Дмитрия Солунского, написанные в 1509 году, отличаются от пяти центральных 1439 года. Фигуры их более тяжелы, движения замедленны, линии жестче.
Четырехчастные иконы праздничного ряда, как предполагает В. В. Филатов, были написаны в 1341 году Исайей Гречином и двумя новгородцами. Одним из них мог быть архиепископ Василий, который, как известно, был умным политиком, литератором, любителем искусства и художником.
Иконы праздничного ряда XVI века, написанные на четырех досках по три композиции, отличаются от четырехчастных праздников XIV века составом досок, размером, стилем, цветом, иконографией. Они ближе к манере московского письма начала XVI века. В отличие от четырехчастных праздников с обильным ассистом, яркостью и сочностью разнообразной цветовой палитры с преобладанием ярко-синих, красных, фиолетовых цветов, в иконах XVI века главенствуют розовые, желтые, сиреневые и зеленые тона.
Пять икон деисусного чина 1438 года вместе с праздниками 1341 года составляли иконостасную стенку, отделявшую главный алтарь Софийского собора. Жертвенник и диаконник все еще оставались открытыми. Лишь в 1508— 1509 годах при архиепископе Серапионе иконостас был дополнен в праздничном и деисусном рядах и полностью закрыл пролеты жертвенника и диаконника. К этому времени праздничный ряд вобрал в себя 24 композиции. Деисусный чин насчитывал 13 икон. Пророческий ряд появился в иконостасе лишь в 1528 году. В это же время были сделаны царские врата, которые в настоящее время входят в состав Рождественского иконостаса.
В 1659 году были изготовлены новые царские врата для главного иконостаса, выше прежних. Их расписывал художник Лука Фомин. Художники второй половины XVI — XVII века, как правило, писали иконы для нижнего, местного ряда.
Этот ряд был наиболее подвижен, здесь часто менялись иконы, особенно крайние. Постоянными оставались лишь три центральные иконы: слева от царских врат — икона «Успение богоматери», справа — «Спас на престоле» и храмовая икона «София — премудрость божия». В 1594 году Гавриила Калита написал икону новгородского епископа Никиты. Северные врата с изображениями «Лоно Авраамово» и «Сладости мира сего» были исполнены в 1700 году Константином Галактионовым, живописцем и певчим Софийского собора. Вместе с Георгием Тихвинским в 1706 году он прописывал и олифил все иконы.
Последние крупные работы по переустройству иконостаса проходили в 1680—1692 годах, когда в Софии был поднят пол и соответственно иконостас.
Когда будет произведена полная реставрационная расчистка всех икон из-под поздних записей, потемневшей олифы, иконостас предстанет в своем первозданном виде, он засверкает яркими, чистыми, звонкими красками.
Иконостас во время оккупации Новгорода был вывезен фашистами в Германию. Возвращен в 1947 году в искалеченном виде. Реставрирован и установлен в Софийском соборе в 1968—1970 годах.
В Софии имеется еще один — Малый иконостас, или Рождественский (в приделе Рождества богоматери). Он состоит из пяти ярусов, как и Главный, но в отличие от него все иконы здесь исполнены одновременно — в первой половине XVI века (исключение составляют карниз и крайние иконы деисусного и пророческого рядов, они — XIX столетия).
По цельности художественного замысла и единству стиля Рождественский иконостас представляет редкий образец древнерусской станковой живописи. Иконостас состоит из отдельных икон, но они складываются воедино. Иконы в иконостасе воспринимаются двояко: вблизи — со всеми подробностями повествования, издали — своими общими массами, ритмами, пропорциями, силуэтами. Отличительной чертой Малого иконостаса является то, что деисусный чин и праздники написаны на одних досках.
Деисусный чин и праздники играют ведущую роль в Рождественском иконостасе. Яркий, звучный колорит праздников передает состояние просветленности, тихой радости. Плотный, глубокий, с преобладанием красных, зеленых и желтых тонов — этот цвет характерен для палитры Деисуса Рождественского иконостаса. В деисусных иконах время как бы остановилось: постоянное, бесконечное моление. Молитвенный жест в каждой фигуре индивидуален.
На некоторых новгородских иконах изображен сам Софийский собор, в этом их особая историческая ценность. Широко известно изображение Софии на иконе «Битва новгородцев с суздальцами». На иконе XVI века «Видение пономаря Тарасия», где запечатлены сцены из повседневной жизни Новгорода, также изображен Софийский собор. Представлена София и на многочисленных древних книжных миниатюрах.
Дерево издавна было одним из самых любимых материалов в Новгороде. Лесные богатства Руси делали его доступным, а простота обработки — широко распространенным. Вот почему именно на Руси сложились многоярусные деревянные иконостасы.
Резьба по дереву занимала одно из важных мест в быту Древней Руси, и Новгорода особенно. В церковном убранстве, а также в церковном ритуальном обряде применялись всевозможные деревянные предметы, украшенные искусной резьбой, — кресты, киоты, сени, царские врата, резные иконы.
В XVI столетии в Софии были установлены резные деревянные моленные места: святительское — в 1560 году и царское — в 1572 году. Они представляют собой величественные сооружения шестиметровой высоты. Их монументальные, строгие формы хорошо вписываются в интерьер Софии. Моленные места сочетают в себе искусную резьбу по дереву, роспись и позолоту.
Состоят моленные места из подножия и стенок, над которыми на витых колонках — балясинах — держится шатровая кровля с многочисленными главками и кокошниками. Крыша включает в себя подзоры, карнизы с изумительной резьбой. Такой же резьбой украшены с трех сторон стенки. Резьба в виде вьющихся стеблей, переходящих в удлиненные листья, цветы, плоды, покрыта позолотой, фон раскрашен в синие, зеленые, красные тона.
Шатер святительского места увенчивался крестом, царского — крестом с голубем.
С внутренней стороны створки дверей святительского места имеют своеобразную роспись XVI века. На золотисто-желтом фоне представлены зеленые побеги, красные цветы и плоды. Этот затейливый орнамент напоминает роскошные восточные ткани.
Моленные места являлись одновременно и великолепными тронами, они символизировали величие и изолированность владыки и царя от молящихся мирян.
С владычного моленного места архиепископа Пимена в 1570 году был «снят верх» — Иван Грозный приказал крышу с шатром перенести на царское моленное место.
Архиепископ Пимен занимал новгородскую кафедру святителей 17 лет — с 1553 по 1570 год. По указу Ивана IV он был произведен в новгородские владыки из монахов Кирилло-Белозерского монастыря.
Пимен принимал деятельное участие в политических делах государя, но в 1570 году был разжалован царем, лишен сана и отправлен в Александровскую слободу, позже сослан в Тулу, заточен в монастырь, где и умер в 1571 году. Тогда и последовало царское указание «сорвать шатер» с пименовского моленного места.
Царское моленное место появилось в Софийском соборе после усмирения «непокорных» новгородских бояр. Царь Иван Грозный пожелал иметь моленное тронное место в кафедральном соборе святой Софии, как в московском Успенском соборе.
Софийский трон — моленное место Ивана Грозного — должен был напоминать новгородцам о могуществе и незыблемой власти в Новгороде самодержавного царя Ивана IV Грозного.
«Наряжали» царский трон два года — с 1570 по 1572-й. В надписи, выполненной изящной вязью и идущей по карнизу царского моленного места, перечислены земли, покоренные и присоединенные к Москве при царе Иване Грозном.
У основания подножия тронного царского места — резные гербы городов, покоренных царем Иваном Грозным. Герб новгородский — два медведя, стоящие у престола на задних лапах; герб московский — Георгий Победоносец; герб псковский — барс и благословляющая десница божия; слон (царь природы) — символ Пермского княжества; сирин в короне — герб черниговских земель. Всего изображено двенадцать гербов.
В резьбе, живописи, гербах, надписи царского моленного места отражена идея Московского государства, идея о единодержавном царе.
В период фашистской оккупации Новгорода моленные места были вывезены в Псково- Печорский монастырь. Возвращены в Новгород в послевоенные годы, с многочисленными утратами. Реставрированы в 50—60-х годах В. Евсеевым и А. Егоровым. Установлены вновь в Софии в 1967—1968 годах.
«Наиболее характерной рождественской инсценировкой, — пишет исследователь русского театра С. С. Данилов, — было так называемое «Пещное действо», совершавшееся в Москве, Новгороде и, по-видимому, в других городах... Своим сюжетом «Пещное действо» имело рассказ о трех отроках... отказавшихся поклоняться идолам ассирийского царя Навуходоносора и за это ввергнутых в горячую печь, откуда их спас ангел, посланный богом».
Такая «халдейская пещь» хранилась в Софийском соборе. «Пещь» была изготовлена в 1533 году. Она состояла из двенадцати столбов на круглом деревянном основании. Между столбами помещались резные человеческие фигуры (апостолов) с поднятыми кверху руками, они как бы поддерживали верхний круг «пещи».
Этот замечательный резной деревянный амвон, как еще его называли, теперь хранится в Русском музее в Санкт-Петербурге.
Пышность и величие интерьеру придавали и светильники — паникадила, лампады, подсвечники. Замечательно по величине и художественной отделке большое бронзовое паникадило, помещенное против царских врат Главного алтаря, под куполом, и называемое годуновским. На серебряном шаре, подвешенном к низу паникадила (шар похищен фашистами), имелась вкладная надпись, гласящая о том, что паникадило было изготовлено на второе лето царствования Бориса Годунова при новгородском митрополите Варлааме — «в лето 1600 месяца февраля в 24 день».
Выдающееся произведение бронзолитейного искусства было изготовлено западноевропейскими мастерами в Нюрнберге.
Интересны свещники-перья в виде гиппокампов в окружении аканфового листа, дельфины, всевозможные пальметы с сидящими на них птицами, колокольчики и цветы. Ряд деталей теряется в общей массе, но они имеют значение для раскрытия семантики паникадила.
На нижнем ярусе свещников-перьев находятся небольшие фигурки двенадцати апостолов, а на концах этого же яруса — восьмикрылые херувимы. На нижнем шаре центрального стержня (веретена) — двенадцать парящих ангелов. Все детали паникадила имеют религиозно-мистическое значение, связанное с Апокалипсисом («Откровение Иоанна Богослова»).
«Свет и его источник во все времена и у всех народов имели религиозное осмысление. Это и определяет выбор формы и декора самих «носителей света», превращение на первый взгляд чисто конструктивных элементов в художественные образы с глубоким внутренним смыслом. Поэтому центральное паникадило, освещавшее храм, было чем-то гораздо большим, чем просто лампой, фонарем.
Примечательно, что центральное паникадило горит не постоянно, а зажигается в определенные, особо торжественные богослужения...» Это слова из статьи новгородского реставратора Н. А. Чернышева.
Русский мастер, производивший перекомпоновку различных литых деталей и составлявший окончательную композицию 48-свечного годуновского паникадила, покрыл его детали чисто русским травным орнаментом.
В период Великой Отечественной войны годуновское паникадило было изувечено, разбито оккупантами на мелкие части, детали.
В послевоенное время реставратор Н. А. Чернышев возродил, казалось, навсегда погибший светильник. В 1971 году паникадило вновь на цепях «взлетело» под купол Софии и осветило собор вспыхнувшими электрическими свечами-лампочками.
Всего из остатков древних светильников Н. А. Чернышев реставрировал шесть паникадил Софийского собора.
В этой же паперти лежит надгробная плита 1607 года Домникии Ростовской-Катыревой. На плите — надпись, вырезанная затейливой вязью. Надгробие перенесено из придела Иоанна Богослова.
Уже в XI веке Софийский собор использовался для захоронений. Здесь было погребено более сорока человек. В соборе похоронены, кроме самого строителя-заказчика собора князя Владимира Ярославича, его мать Анна-Ингигерда, жена Александра, князь Мстислав Храбрый, новгородские владыки. Среди них — первый епископ Новгорода Иоаким Корсунянин, второй епископ — Лука (он освящал Софию в 1052 году), архиепископы Мартирий и Аркадий. Здесь же могила Феофана Прокоповича, известного русского церковного деятеля и писателя. С 1724 по 1736 год он был архиепископом новгородским. Прокопович помогал Петру I бороться с реакционным боярством и духовенством, писал патриотические стихи, участвовал в организации Академии наук.
Представляет интерес гробница ладьевидной формы, высеченная из целого куска белого камня. Это погребение сохранило останки архиепископа Василия, в миру звавшегося Григорием Каликой. Василий не только слыл большим любителем и ценителем искусства, но и сам писал иконы. По его приказу для Софии были изготовлены золоченые врата, а в 1341 году после большого пожара в соборе писались иконы для иконостаса. В музее хранится скульптурный портрет Василия, выполненный известным советским антропологом М. М. Герасимовым в гипсе.
На западной стене Мартирьевской паперти сохранились плиты с текстами о погребении митрополита Евфимия (1697 год) и архиепископа Стефана (1753 год). Эти погребения, находившиеся в кирпичных склепах под современным полом, удалены при раскопах.
Осматривая Софийский собор внутри, нельзя не обратить внимания на всевозможные надписи и рисунки, нацарапанные во многих местах на его стенах. Это граффити (от итальянского graffiti — букв, «нацарапанный») — надписи, сделанные древними новгородцами — посетителями Софии. Они передают некоторые черты быта и языка их авторов. Граффити были открыты на первом этаже собора, на хорах, в лестничной башне, в тайниках, в куполе и даже алтаре.
Время их появления и распространения — XI—XIV века. Граффити процарапывались теми же орудиями, какими писались берестяные грамоты: металлическими и костяными писалами или другими острыми предметами. Писали, стоя на молитве, женщины, мужчины, дети.
Граффити рассказывают о событиях церковной жизни. На стенах собора можно прочитать молитвенные обращения, собственные имена, автографы художников, а также увидеть рисунки — изображения людей, зверей, птиц, рыб, цветов. Особый интерес представляют записи светского характера. Некоему новгородцу наскучила длинная, не очень увлекательная проповедь, и он написал пришедшую на память песенку или стишок:
Пироги в печи, гридьба в корабли,
перепелка парит в дубраве,
поставили кашу, поставили
пироги, туда иди.
Эта надпись тщательно зачеркнута, вероятно церковной цензурой, ее светское содержание не имело никакого отношения к религии или церковной жизни. Сам же «цензор», зачеркнувший строки песенки, осуждающе приписал строки:
Усохните те руки,
ох, душе грешной.
А рядом с этой надписью другой грамотей оставил выразительную нравоучительную запись:
И реку: о душа моя, чему нежишься,
чему не восстанешь, чему не
молишься господу своему, чему
добра жаждешь, само добро не творя.
Большую ценность представляет вырезанная крупными буквами надпись, связанная со строительством Софийского собора:
Почали делать на святого
Константина и Елену.
В летописи отмечены годы строительства Софии — 1045—1050, но не указаны месяц и день его начала.
Вышеуказанная запись — граффити — сообщает нам эту дату — 21 мая. Это христианский праздник, посвященный Константину и Елене.
Рядом с этой записью расположены крупные, глубоко вырезанные подписи, по-видимому строителей собора: «Крол», «Аким», «Нежко». Художник Иоаким оставил памятную, дважды повторенную запись о росписи лестничной башни: «Иоаким писал ход с Авраамом в лето 1166».
Летопись неоднократно упоминает о росписи Софийского собора, но ничего не рассказывает о художниках, зато граффити дают нам несколько имен.
А. А. Медынцева в своей работе, посвященной древнерусским надписям новгородского Софийского собора, называет Стефана, Микула, Радько — художников, расписывавших собор в 1109 году и оставивших свои автографы.
Наибольший интерес представляют автографы в куполе. Их могли сделать лишь строители или художники. В северо-восточном куполе были открыты автографы Георгия и Сежира. Встречаются надписи, выполненные не только кириллицей, но и глаголицей. Последних значительно меньше. Глаголица большое распространение получила у юго-западных славян. Глаголические надписи содержат молитвенные обращения.
Среди граффити встречаются исторические имена. Так, на верхней площадке лестничной башни крупным, глубоко вырезанным, четким, красивым уставом написано: "Петр писал Остромиров д'як". С 1054 по 1057 год Остромир был новгородским посадником. Это по его заказу было написано знаменитое Остромирово евангелие в 1056—1057 годах. В алтаре на юго- восточном столбе короткая запись, также выполненная четким уставом: «Петрило писал». Надпись датируется XII веком. Не тот ли это Петрило, который преподнес в дар Софийскому собору великолепные серебряные кратиры XII века? Эпоха бурных классовых столкновений являлась отголоском проповедей, произносившихся в Софии против различных отступлений в вере. Ярый заступник христианских догм оставил надпись: «О Господи, помилуй христиан, а еретиков прокляни». Надпись датируется серединой XI века.
Совсем необычна надпись, свидетельствующая о живучести языческих обрядов среди новгородцев. Она повествует о том, что несколько человек «испили» чашу с вином на лестнице храма.
Коллективная братчина — трапеза,— возможно, была совершена в Софии перед каким- либо важным и опасным походом.
Удивительно выразительны многочисленные рисунки-граффити, оставленные любителями- рисовальщиками, а иные — художниками-профессионалами. Есть и бегущая собака и вздыбившийся в упряжке конь, длинношеий красавец лебедь и чудовищный страшный зверь, напоминающий тигра.
В потаенном уголке Мартирьевской паперти какой-то маловер и отступник карикатурно изобразил священника с поднятой в благословляющем жесте рукой. В лестничной башне, повидимому, художник Стефан, работавший над росписью Софии в 1109 году, нарисовал монаха в клобуке и с крестом на шее, а под рисунком оставил свой автограф: «Стефан».
Многочисленные надписи, оставленные на стенах собора, свидетельствуют о грамотности новгородцев и распространенной, массовой письменности среди них. Граффити иногда оказываются источником первостепенной важности. Они встречаются во многих древних новгородских соборах и церквах: в Спасе на Нередице, Николе на Липне, Федоре Стратилате и других. На втором этаже, в западной части Софии, открыта выставка «Граффити Софийского собора».
Новгород Великий был одним из древнейших центров русского книгописания. Едва ли не самым старым русским книжным собранием стала библиотека при Софийском соборе. На протяжении столетий в ней накапливались не только богослужебные, но и светские книги. С конца XV века из Новгорода стали вывозить книги самые старинные и роскошные московские великие князья и иерархи, переходившие с новгородской кафедры на пост главы русской церкви (митрополит Макарий, патриарх Никон и другие).
В XVI—XVIII столетиях библиотека кафедрального Софийского собора пополнилась за счет поступивших книг из церквей и монастырей Новгородской епархии: из Андреевского монастыря на Ситецком острове в XVI веке поступило 13 книг, из них две Четьи книги — житие Андрея Юродивого и Пролог; из Хутынского монастыря — 11 книг, в том монастыре с XIV века было свое книгописание. Большинство служебников поступило из Антониева монастыря, Деревяницкого и других монастырей. Среди книг, пополнивших Софийскую библиотеку из монастырей Новгородской епархии, особое место занимают книги Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей. Большинство списков памятников древнерусской литературы сделано в этих монастырях.
Превращение Новгорода в заштатный, провинциальный город в XVIII—XIX веках сопровождалось расхищением и гибелью его книжных сокровищ. В 1859 году почти 2000 книг было вывезено в Петербургскую духовную академию. Только после установления Советской власти основное ядро Софийского книгохранилища сосредоточилось в Государственной Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова- Щедрина в Ленинграде.
Много книг из Софийской библиотеки было похищено фашистами в период оккупации Новгорода.
Миниатюры с изображениями евангелистов исполнены с необычайным художественным совершенством. Заглавные буквы — инициалы — расцвечены и позолочены, а каждой главе предшествует красивая, узорчатая заставка. Подлинник Остромирова евангелия написан на пергаменте. Он хранится в Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.
В этом же зале представлены два пергаментных свитка — синодики из Кирилло-Белозерского монастыря. Они написаны в XVII столетии. Под начертанием имен, которые поминались во время церковных богослужений, видны более старые записи. Пергамент стоил очень дорого, поэтому по обычаю старые тексты на нем выскабливались.
Труд писца был утомительным, тяжелым. Приступая к работе, он часто искал помощи у небесных покровителей, к которым обращался непосредственно на страницах переписываемой книги. Такую пометку-просьбу можно прочитать на одном из представленных евангелий: «Господи, помози!.. Рабу твоему Потапишько многогрешному писати гораздо без описи, свершити книгу сию свою».
Есть пометки на страницах и иного содержания. Писец как бы сокрушенно сетует на свою привычку хорошо поесть: «Како ли не обрестись, поставить кисель с молоком». А еще один с завистью записал: «Чрес тын пьют, а нас не зовут».
Видимо, были это смелые и озорные парни, под стать былинным Садко и Ваське Буслаю. И не очень-то смущались тем, что делали свои пометки на полях книг, считавшихся священными и богодуховными.
В XVI веке в Новгороде архиепископ Макарий начал составлять опись «всех книг, чтомых (читаемых) на Руси». Это были «Великие Четьи-Минеи», которые включали жития святых, сказания о чудесах и праздниках, поучения и т. п. В 1541 году Макарий пожертвовал в Софийский собор четыре первоклассных тома «Великих Четьих-Миней». Одна из тетрадей этого списка демонстрируется на выставке.
В XVI веке широкое распространение получила вязь — декоративное письмо из сложных сочетаний и переплетений букв.
Украшенная яркими миниатюрами, красочными заставками и инициалами, книга стоила очень дорого. Заказать ее могли только богатые и знатные люди. Книгу заключали в тяжелый дощатый переплет, обтянутый кожей, бархатом, камкой, часто сковывали серебряным окладом, снабжали застежками и грозно предупреждали: «А который дьяк чтет и не Застегивает застежек, буди проклят!» Сбережению книги служили охранительные записи на ее страницах: «А ще кто покусится сию книгу продати или похитити сильный человек или власть сего святого места, и тот судится со мною в день страшного суда!» Эта запись имеется на страницах евангелия 1572 года, вложенного в Софийский собор владыкой — архиепископом Леонидом, а трудился над этой книгой Андрейчина. В конце книги он приписал: «Славы ради великого бога марал Андрейчина многогрешный».
Это роскошное четвероевангелие богато украшено миниатюрами, инициалами, исполненными золотом заглавиями. Рукопись тщательно выполнена на бумаге красивым уставом. Миниатюры же исполнены на пергаменте.
На выставке имеется еще одна вкладная книга архиепископа Леонида — это евангелие из Савво-Вишерского монастыря; по преданию, оно было написано самим владыкой Леонидом в 1572 году.
Примечателен «Стоглавник» рукописный 1596 года. Этот один из древнейших списков «Стоглавника» был выполнен в Псково-Печорском монастыре писцом клириком Ионой. Хранился «Стоглавник» в Софийской библиотеке. Примечательно представленное на выставке евангелие. Наклейка на переплете гласит: «Евангелие 1531 г. из библиотеки братства св. Софии».
Уникальный экспонат выставки — Анонимное широкошрифтное евангелие. До сих пор неизвестно, кто и где его напечатал. Некоторые исследователи полагают, что организатором загадочной типографии был выходец из Новгорода, священник московского Благовещенского собора Сильвестр. А имена печатников, тоже новгородцев, называет Иван Грозный в грамоте 1556 года: «...послали есмя в Новгород мастера печатных книг Марушу Нефедова. Да Маруша ж нам сказывал, что есть в Новгороде, Васюком зовут, Никифоров, умеет резать резь всякую, и вы б того Васюка прислали к нам на Москву, с Марушею ж вместе».
Особый интерес представляет первая русская печатная книга светского содержания «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (Москва, 1647—1649 годы).
На выставке имеются издания Киевской, Супрасльской, Черниговской типографий.
В XVIII веке в книгоиздательстве ведущее место занял выпуск книг по математике, артиллерии, географии. На выставке представлены знаменитые «Арифметика» Магницкого, календарь Брюса 1724 года и др.
В одной из витрин выставки можно увидеть листы из литографированного издания «Повести временных лет». Около тысячи лет тому назад на ее страницах были написаны удивительно точные и прекрасные слова: «Велика бывает польза от поучения книжного. Мудрость бо обретаем и воздержание от словес книжных: се бо суть реки напоящи вселенную, се суть исходиша мудрости, книгам бо есть неисчетная глубина, сами бо в печали утешаеми есмы, си суть узда воздержанию».
На хорах открыта выставка «Софийский собор в политической и экономической жизни Новгорода».
На выставке представлены материалы, рассказывающие о Софийском соборе как крупном феодале-землевладельце. Это — «Список с переписных книг Софийских вотчин 1670 года», а также «Ведомости о капиталах Софийского собора, вложенных в банк в 1858 году». Об огромных пожертвованиях в Софийский собор свидетельствует документ: «Копия справки заемного банка о вкладе графини Орловой в пользу новгородского Софийского собора 2880 рублей».
В большой витрине экспонируются вещи новгородских владык — посох XII века епископа Никиты, рукоять посоха тонкой искусной резьбы по кости, серебряный ларчик Евфимия II, митра митрополита Иова.
Владыки Новгорода были не только крупными фигурами в церковной жизни, но и важными государственными деятелями.
В их обязанности входили подчас и дипломатические миссии.
Русская православная церковь всегда стояла на страже государственных интересов, верно служила господствующему классу. Яркое подтверждение этому — представленный на выставке документ: «Секретный указ Новгородской духовной консистории 1872 года». В нем говорится «о воспрещении принимать на службу лиц, находящихся в заговоре с целью ниспровержения существующего строя».
Осматривая Софийский собор с хоров, не перестаешь восхищаться соразмерностью его пропорций, смелостью архитектурных решений. Светлые, просторные помещения на полатях собора, предназначавшиеся для избранных, напоминают интерьеры зданий дворцового типа. Западное помещение хоров имеет также светский вид, здесь могли проходить беседы и трапезы. Это подтверждает и надпись, начертанная на центральном столбе лестничной башни:
Радко, Хотко, Сновид, Витомир
испили лаговицу (чашу) здесь,
повелением Угрина (венгра),
да благослови его бог...
На полатях и в башне расположены также тайники, где хранились казна Новгорода и различные сокровища Дома святой Софии. Об этом назначении тайников интересен рассказ, записанный в Псковской летописи под 1547 годом. Там говорится о том, что Иван Грозный, находясь в Новгороде, узнал о том, что в башне Софии будто бы хранится со времени князя Владимира древняя казна. Летописец далее повествует: приехав ночью в собор, Иван «нача пытать про казну ключаря Софийского и пономаря и много мучив их», но не мог ничего добиться. ...Тогда «приде сам князь великий на восход (на лестницу), куда восхождаху на церковные полати, и на самом восходе... повеле стену ломати, и просыпяся велие сокровище, древние слитки и гривны и в полтину и в рубль, и насыпав возы и посла в Москве».
С полатей открывается торжественный вид на алтарь, иконостас, отсюда хорошо видны купольные пророки.
Сойдя по лестнице вниз и пройдя в северо¬западный (Иоанна Крестителя) придел, каждый посетитель непременно остановится у щитов с фотографиями разрушений Софийского собора в годы фашистской оккупации. Трагическая судьба постигла выдающийся памятник древнерусской архитектуры. Но люди возродили Софию.
* * *
К востоку от Софийского собора, почти вплотную к кремлевской стене, стройно высится Софийская звонница. Она занимает видное место в ансамбле Новгородского кремля и вместе с Софийским собором создает незабываемый архитектурный образ.
Первые сведения о Софийской звоннице относятся к 1437 году. Летописец упоминает о ней в связи с сильным наводнением, во время которого подмыло кремлевскую стену и звонница обрушилась в Волхов вместе с крепостной стеной.
Софийская звонница, сохранившаяся до нашего времени, относится к XV—XVI векам. В XVI столетии ее венчали пять высоких шатров. Современное ее покрытие — крыша бочкой, карниз и главки — XVIII—XIX веков. Звонница имеет вид вытянутой стены с пятью пролетами, где висело восемнадцать колоколов, различных по размеру и звучанию.
В новгородских летописях о колоколах упоминается с XI—XII веков. Из Первой Новгородской летописи 1066 года известно о приходе в Новгород полоцкого князя Всеслава Брячиславича, снявшего с Софийской колокольни колокола, из жития Антония Римлянина: приплыв в 1106 году во время утрени к Новгороду, он слышал в нем великий звон.
В 1342 году для Софийского собора по заказу архиепископа Василия московским мастером Борисом был отлит колокол, а в XV веке при архиепископе Евфимии отлили колокола не только церковные, но и часовые.
До нас в основном дошли колокола XVI века и более поздних столетий.
Самый большой, «праздничный» колокол, висевший прежде в средней (центральной) арке звонницы, весит 1614 пудов (26,5 тонны). Его отлили в кремле, в литейной яме вблизи звонницы. Для своего времени он был чудом литейной техники. «Праздничный» колокол отливался дважды. Первый раз — в 1650 году, он висел недолго — упал и разбился. Перелил разбитый колокол мастер Ермолай Васильев в 1659 году. Об этом говорит надпись на колоколе.
Слева от «праздничного» поставлен «воскресный» колокол, весом 590 пудов. Перелит он в 1839 году в Новгороде, на заводе Юрьева монастыря, новгородскими и валдайскими мастерами.
Справа от «праздничного» колокола находится «вседневный благовестник» весом 300 пудов, отлит в 1677 году мастерами Василием, Яковом, Федором Леонтьевым.
Крайний слева колокол весом 200 пудов отлит в 1599 году и привезен из Хутынского монастыря. Надпись на колоколе сообщает, что он был отлит на средства Тимофея Андреевича Хлопова. Орнамент на колоколе с изображением животных характерен для псковского литья.
Крайний справа колокол весом 80 пудов изготовлен в 1589 году. Это дар Бориса Годунова новгородскому Духову монастырю.
После присоединения Новгорода к Москве в далекую «ссылку» отправили вечевой колокол.
* * *
Софийский собор — не только прекрасный памятник архитектуры, но и замечательный музей древнерусского искусства. Ежегодно его посещают около 250 тысяч туристов со всей нашей страны и из других стран мира. Над изучением истории Софийского собора работают ученые, ему посвящены десятки монографий, брошюр, научных статей.
Лучшие хоровые коллективы нашей страны под сводами собора исполняют произведения русских и советских композиторов. Среди них — Республиканская академическая русская хоровая капелла имени А. А. Юрлова, Государственный академический русский хор, ансамбль старинной музыки под руководством Ф. Плятта. В их репертуаре — произведения Танеева, Бортнянского, Свиридова...
В Софийском соборе проходят музыкальные лектории, посвященные древнерусскому хоровому пению XVI—XIX веков.
В соборе постоянно ведутся ремонтно-реставрационные работы и научные исследования.
...Стоит на берегах Волхова древний и вечно молодой город Новгород. В центре его кремля по-прежнему высится величавый Софийский собор, жемчужина новгородского зодчества.
Ю.И. Никитина